Пару дней назад я написал пост, который рассматривал преимущества и недостатки стратегии «забастовки избирателей» (https://mmironov.livejournal.com/34846.html). Вкратце, если Навальный призовет своих сторонников голосовать за одного из либеральных кандидатов, то это даст им дополнительно не более 1-2% голосов. При этом кампания по «забастовке избирателей» позволит воздействовать на куда более широкий электорат и потенциально снизит число сторонников власти в куда более значительном размере. Это падение будет выражаться в снижении явки. Незарегистрированный кандидат, который проводит негативную кампанию, не связан строгими правилами ЦИК ни под фандрейзингу, ни по контенту агитационных материалов. В то же время, если незарегистрированный кандидат поддержит какого-то кандидата, например, став его доверенным лицом, то он фактически вынужден будет работать в неформальных и формальных рамках, очерченных для этого кандидата Кремлем. То есть потенциал по отъему рейтинга у Путина будет тогда существенно ограничен.
Однако зарегистрированные кандидаты продолжают настаивать на неэффективности стратегии «забастовки избирателей», которая, в частности, включает в себя бойкот процедуры голосования. Лев Шлосберг из «Яблока» опубликовал вчера большой пост на эту тему (https://echo.msk.ru/blog/schlosberg_lev/2119748-echo/). Максим Кац, тоже из «Яблока», и Ксения Собчак, кандидат в президенты от партии «Гражданская инициатива», в своей аргументации против бойкота ссылаются на международный опыт, в частности, на статью Matthew Frankel "Threaten but Participate: Why Election Boycotts Are a Bad Idea", в которой проводится анализ 171 случаев электорального бойкота (https://www.brookings.edu/research/threaten-but-participate-why-election-boycotts-are-a-bad-idea/). На этом же исследовании основывается статья Виталия Аверина из «Голоса» (https://www.golosinfo.org/ru/articles/142417). (Кац ссылается на оригинальное исследование https://twitter.com/max_katz/status/939477004591628295, Собчак на пересказ Аверина https://www.facebook.com/sob4ak/posts/1390259314430713).
Я понимаю, почему «Яблоко» и «Гражданская инициатива» так агитируют против бойкота. Несмотря на то, что это даст им всего один дополнительный процент или чуть больше, но зато у них появятся реальные шансы перейти порог в 3%. Партии, преодолевшие эту отметку, получат значительное госфинансирование. Каждый набранный голос даст им 20 рублей (http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_32459/336a0c7ad68f72717fa286d6ecad040b53d848b0/). Причем сейчас в Госдуму уже внесен законопроект, который увеличивает эту сумму до 152 рублей (http://sozd.parlament.gov.ru/download/F23937AB-D470-4647-BB59-A575519ECB39). В прошлых выборах приняло участие 65%, или 71.8 миллиона избирателей . Если мы предположим, что явка на этих выборах будет примерно такая же, то 3% голосов - это 2.15 миллиона голосов, или 43 миллиона рублей, или 327 миллионов рублей по «новому» курсу. Зная, как в последние годы принимаются решения в Госдуме, можно предположить, что на кону стоит, скорее, вторая сумма, чем первая.
Бойкот бьет по «Яблоку» и «Гражданской инициативе» с двух сторон. Если «забастовка избирателей» приведет к снижению явки на 10%, то это будет означать для них потерю порядка 50 миллионов рублей (327*10%/65%), даже если они преодолеют 3-процентный барьер. Однако бойкот может повлиять на них намного серьезней. Если они не получат 1-2% голосов сторонников Навального, на которые очень рассчитывают, тогда они с большой долей вероятности вообще не смогут преодолеть порог в 3% (см. подробный анализ здесь https://mmironov.livejournal.com/34846.html). То есть они не получат никакого госфинансирования.
Это серьезные деньги и для «Яблока», и для «Гражданской инициативы», и за них действительно имеет смысл бороться. Однако, может быть, ссылаясь на международные исследования, они хотят также помочь российскому обществу сделать правильный выбор? Давайте подробно разберем работу, которую они все так активно цитируют.
Как я уже говорил, к международным исследованиям нужно относиться очень аккуратно. Например, в дискуссии по МРОТ, Андрей Мовчан в подтверждение своих аргументов ссылался на классические американские исследования. Однако их детальный анализ показывает, что они к российской ситуации практически не применимы (http://mmironov.livejournal.com/25735.html). Это не значит, что мы должны всегда придерживаться точки зрения, что Россия – родина слонов, и все международные исследования для нас не верны. Есть много работ, которые сделаны в других странах и которые можно применить к России. Как понять, можно ли использовать исследование?
Самый первый шаг, который нужно сделать непрофессиональному читателю, - это проверить авторитетность источника. В мире пишется огромное число работ, но лишь небольшой процент из них публикуется в уважаемых журналах. К примеру, в моей области, финансах, есть три ведущих журнала Journal of Finance, Journal of Financial Economics и Review of Financial Studies. Они публикуют 5-7% от присланных им статей. Причем туда шлют статьи, в основном, ученые, которые думают, что у них есть шансы опубликоваться. Есть также десяток просто хороших журналов, где такие же высокие критерии к качеству исследования, но не так строго относятся к масштабу вклада в науку. Публикация в хорошем журнале - это фактически знак, что статья смогла пройти фильтр мирового научного сообщества и по качеству, и по новизне. Большинство научных работ в мире так и остается неопубликованными. Если вам попалась в руки интересная научная статья, погуглите топ-10 журналов в соответствующей области и посмотрите, была ли она опубликована в одном из них. Это самый простой фильтр для непрофессионала, чтобы понять, стоит ли к этой статье относиться серьезно.
Мы видим, что статья Matthew Frankel – это рolicy рaper, то есть она не была опубликована в рецензируемом журнале, то есть другие ученые-политологи не поставили на нее знак качества. Может, у автора были какие-то свои причины не публиковать статью в журнале? В конце концов, публикация в ведущих журналах - это долгий и утомительный процесс, который занимает несколько лет. Второй шаг, который поможет оценить качество исследования - это его цитируемость. Цитируемость показывает, сколько других ученых в своих статьях сослались на эту работу. Цитируемость можно посмотреть в Google Scholar. У статьи "Threaten but Participate: Why Election Boycotts Are a Bad Idea" 2010 г. - 6 цитирований (https://goo.gl/YEViKm). Много это или мало? Я не отношусь к светилам финансовой науки, скорее, я – крепкий середнячок. У моей первой опубликованной статьи, “Taxes, theft, and firm performance”, Journal of Finance, 2013 – 55 цитирований (https://goo.gl/Xkp3vK). Причем моя статья была опубликована на 3 года позже, а значит, у ученых было почти в два раза меньше времени, чтобы ее цитировать. Обычно какие-то значимые исследования в экономике, финансах и политологии набирают сотни, а некоторые даже тысячи цитирований. К примеру, известная статья по бойкотам Beaulieu и Hyde «In the shadow of democracy promotion: Strategic manipulation, international observers, and election boycotts», Comparative Political Studies, 2009 на сегодняшний день имеет 142 цитирования (https://goo.gl/dQ4yuL).
Если статья не была опубликована в хорошем научном журнале, и у нее низкое число цитирований (хотя прошло уже 7 лет с момента ее публикации), – то это очень тревожный сигнал. Это значит, что научное сообщество фактически проигнорировало эту статью. Самая лучшая стратегия на данном этапе – отложить ее в сторону и попробовать поискать другую по этой же теме. Но, может, российские политики и политологи оказались прозорливее международного научного сообщество и нашли в этой статье рациональное зерно, которое позволяет утверждать, что бойкот – это неэффективная стратегия. Разберем методологию этого исследования.
Начнем с того, что сделать исследование по эффективности бойкотов - это очень тяжелая, если вообще выполнимая задача. Просто провести анализ 171 электоральных бойкота за период 1990-2009 гг. недостаточно. Почему? Представьте, вы хотите изучить эффективность разводов. Вы сравниваете счастье людей (предположим, вы смогли его как-то померить), которые развелись, и счастье людей, которые живут в браке. Померив уровень счастья в обоих случаях, вы пришли к выводу, что развод – это плохо, так как разведенные люди менее счастливы, чем те, кто в браке. В чем проблема с данной логикой? В том, что среди женатых есть большое количество семей, которые счастливы вместе и вообще не собирались разводиться. Если вы хотите померить эффективность развода, вам условно нужно взять 100 семей, у которых серьезные проблемы, выбрать из них случайным образом 50 семей и сказать им, чтобы они развелись, остальным 50 запретить разводиться, и через несколько лет померить их уровень счастья. Только так можно действительно сказать,развод – это хорошо или плохо. Понятно, что такой эксперимент провести невозможно. Крепостное право отменено более 150 лет назад, и никто не может насильно женить или разводить людей. Точно такая же история с бойкотами. Политические партии идут на бойкот как на жест крайнего отчаяния. Они, взвесив для себя все «за» и «против» участия в выборах, приняли для себя решение не участвовать. Нельзя померить эффективность бойкотов, просто взяв результаты всех бойкотов, и сравнить их с результатами оппозиции, которые принимали участие в выборах. Если оппозиция решила участвовать в выборах, значит, ее в целом устраивает политическая система, и она видит возможность добиться какого-то результата путем выборов (условно, жить в браке). Если же оппозиция приняла решение бойкотировать, значит, она для себя уже не видит никаких опций чего-то добиться в рамках этой политической системы, и самый оптимальный вариант для нее – это бойкот (условно, развод и девичья фамилия). Чтобы померить эффективность бойкотов, мы должны поступить так же, как с разводами, – взять набор партий/стран, случайно выдать им решение – вы бойкотируете, вы участвуете, и потом померить результат. Реалистичен ли такой эксперимент? Конечно, нет. Представьте, к какому-то политику приходит ученый и говорит: «Я кинул монетку – она говорит, что вы должны выборы бойкотировать, а в такой-то стране, похожей на вашу, монетка сказала, что бойкотировать не надо».
Возможно, ученые придут с какими-то более талантливыми идеями, которые позволят померить эффективность стратегии бойкота. Если таких исследований пока нет, это не значит, что мы должны извлекать какие-то выводы из первой попавшейся на глаза работы. Можно утверждать однозначно, что статья Matthew Frankel не дает нам никаких аргументов ни за, ни против бойкотов. Его исследование просто не отвечает на вопрос, вынесенный в заголовок, - «Why Election Boycotts Are a Bad Idea?».
В этом исследовании есть и другие проблемы (например, там слишком узкое определение «успеха» бойкота), но детальный анализ всех остальных недостатков не имеет смысла. При той эмпирической стратегии, которую выбрал автор, он просто вообще не может получить ответ на поставленный им вопрос, даже если он сможет собрать самые детальные данные по этим бойкотам и проследит развитие партий на несколько лет вперед. Скорее всего, фундаментальная проблема в стратегии идентификации (identification strategy) и явилось причиной, почему это исследование не было опубликовано в научном журнале и имеет низкую цитируемость коллег.
Мой критический пост ни в коем случае не означает, что не надо пользоваться научными статьями, чтобы попытаться осознать, что происходит в России. Однако надо себе отдавать отчет, что сейчас практически все университеты мира стимулируют, чтобы их профессора писали научные статьи. 99% научных статей, которые производятся в мире, - это мусор. Непрофессиональному читателю очень тяжело разобраться, что мусор, а что нет. Используйте простые фильтры, о которых я рассказал.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →